|
|
ЕГО СОБСТВЕННЫЙ РОД
Следующим утром Тарзан, сильно страдавший от нанесенных ему Теркозом
ран, направился на запад к морскому берегу.
Он двигался очень медленно, провел ночь в джунглях, и добрался до своей
хижины лишь поздно следующим утром.
В течение нескольких дней он выходил очень мало и только для того,
чтобы собрать нужное ему для утоления голода количество плодов и орехов.
Но через десять дней Тарзан был уже совершенно здоров. На его лице
остался только ужасный полузаживший шрам, который, начинаясь над левым
глазом, шел поперек всей головы и кончался над правым ухом. Это был след,
оставленный Теркозом, когда тот сорвал с него скальп.
В период выздоровления Тарзан пытался смастерить плащ из шкуры Сабор,
пролежавшей все время в хижине. Но он увидел, что кожа тверда, как дерево. А
так как он ничего не знал о дублении, то ему и пришлось отказаться от
взлелеянного плана.
И вот он решил отобрать хоть какую-нибудь одежду у кого-нибудь из
чернокожих в поселке Мбонги, потому что Тарзан, питомец обезьян, решил всеми
возможными способами отметить свою эволюцию из существ низшего порядка. А по
его мнению не было более отличительного признака человеческой породы, как
украшения и одежда.
С этой целью он собрал различные украшения для рук и ног, снятые им с
черных воинов, погибших от его быстрой и бесшумной петли. Все это он надел
так, как видел на других.
На шею он повесил золотую цепочку с осыпанным брильянтами медальоном
его матери, леди Элис, а за спиной, на ремне, колчан со стрелами, тоже
снятый им с какого-то из побежденных им чернокожих.
Талию он украсил поясом из небольших полосок необделанной кожи. Он сам
смастерил себе этот пояс для самодельных ножен, в которые вкладывал
охотничий нож своего отца. Длинный лук, принадлежавший Кулонге, висел за его
левым плечом.
Молодой лорд Грейсток представлял оригинальную и воинственную фигуру.
Его густые черные волосы падали ему сзади на плечи, а спереди были им
неровно срезаны охотничьим ножом, чтобы не лезли в глаза.
Его прямая и прекрасная фигура, мускулистая, как у лучших древних
римских гладиаторов, но вместе с тем с мягкими и нежными очертаниями
эллинского бога, говорила с первого же взгляда об удивительном соединении
огромной силы с гибкостью и ловкостью.
Тарзан, приемыш обезьяны, был олицетворением первобытного человека,
охотника, воина.
С благородной посадкой красивой головы на широких плечах, с огнем жизни
и ума в прекрасных и ясных глазах, он легко мог показаться полубогом в
дышащем древностью первобытном лесу.
Но Тарзан и не думал об этом. Он досадовал, что у него не было одежды и
что он не может показать всем обитателям джунглей, что он человек, а не
обезьяна. Часто в его ум закрадывалось серьезное сомнение, не может ли он
еще превратиться в обезьяну.
Разве волосы не начали пробиваться у него на лице? У всех обезьян
волосатые лица, а единственные люди, которых он видел -- чернокожие --
совершенно безволосые, за немногими исключениями.
Правда, в книжках ему приходилось видеть рисунки людей с массой волос
на губах, щеках и подбородке, но тем не менее Тарзан брился. Почти ежедневно
точил он свой острый нож и соскабливал и выскребывал свою молодую бороду,
чтобы с корнем уничтожить этот унизительный признак обезьяны.
И, таким образом, он научился бриться, -- правда, грубо и мучительно,
но тем не менее удачно.
Когда он почувствовал, что совершенно поправился после кровавого боя с
Теркозом, Тарзан однажды утром направился к поселку Мбонги. Он шел небрежно
по извилистой тропе в джунглях, вместо того, чтобы передвигаться по
деревьям, как вдруг очутился лицом к лицу с черным воином.
Взгляд изумления дикаря был почти комичен, и прежде, чем Тарзан успел
снять свой лук, воин повернул и побежал по тропе с криком тревоги, как будто
обращался к другим товарищам.
Тарзан бросился в погоню по деревьям и через несколько минут увидел
впереди отчаянно бегущих людей.
Их было трое, и они безумно неслись гуськом через густой кустарник.
Тарзан их легко обогнал, и они не заметили ни того, как он бесшумно
несся над их головами, ни того, как он притаился на низкой ветке, под
которой пролегала тропа.
Тарзан дал пройти двум первым воинам, но когда третий бегом
приблизился, тихая петля охватила черное горло и была затянута ловким
движением.
Негр испустил душераздирающий крик, и его товарищи, обернувшись,
увидели, что содрогающееся тело, точно по волшебству, медленно поднимается в
густую листву над ними.
С криками ужаса они бросились бежать еще быстрее, надеясь спастись.
Тарзан молчаливо и быстро покончил со своим пленником, снял с него
оружие, украшения и -- о, счастье! -- прекрасную замшевую повязку с бедер.
Он тотчас же надел ее на себя.
Вот теперь он, наконец, одет так, как подобает быть одетым человеку.
Никто не сможет больше сомневаться в его высоком происхождении. Как приятно
было бы вернуться сейчас к своему племени, выставив напоказ перед их
завистливыми глазами этот удивительный наряд!
Взвалив тело черного на плечо, он неторопливо двинулся по деревьям к
маленькому, обнесенному частоколом, поселку, потому что опять нуждался в
стрелах.
Совсем близко подойдя к палисаду, Тарзан увидел возбужденную группу,
окружавшую обоих беглецов, которые, дрожа от страха и усталости, едва могли
рассказать неслыханные подробности своего приключения.
-- Мирандо, -- говорили они, -- шел впереди них, не на далеком
расстоянии, но внезапно он прибежал к ним с криком, что страшный человек
белый и голый преследует его. Все втроем бросились тогда бежать со всех ног.
Потом опять раздался пронзительный крик ужаса Мирандо, а когда они
повернули головы, то увидели ужасающее зрелище -- тело их товарища летело
вверх, в деревья; руки и ноги его судорожно бились в воздухе, а язык
высовывался из открытого рта. Ни одного звука не произнес он больше, и около
него не было видно решительно никого.
В поселке началась паника. Но мудрый старый Мбонга сделал вид, что не
верит их рассказу.
-- Вы рассказали нам длинную сказку потому, что не посмели сказать
правды. Вам стыдно признаться, что когда лев прыгнул на Мирандо, вы удрали,
бросив его. Трусы вы!
Едва Мбонга кончил последнее слово, как над ним в ветвях дерева,
раздался громкий треск. Все с новым страхом взглянули вверх. Зрелище,
представившееся их глазам, заставило содрогнуться даже мудрого старого
Мбонгу, так как, переворачиваясь и извиваясь, с вершины летело мертвое тело
Мирандо и с хрустом распласталось на земле у их ног.
Как один, все чернокожие бросились врассыпную и исчезли в густой тени
окружающих зарослей.
Тогда Тарзан смело вошел в поселок, возобновил свой запас стрел и съел
пищу, заготовленную дикарями для усмирения гнева таинственного злого духа.
Прежде чем уйти, он перенес тело Мирандо к воротам поселка и поставил
его стоймя у изгороди так, что казалось, будто его мертвое лицо смотрит
из-за ограды вдоль тропы, ведущей в джунгли.
Много раз пытались безумно напуганные черные войти в поселок мимо
страшного, скалившего зубы лица мертвого их товарища, пока, наконец, все же
осмелились это сделать. Когда они увидели, что пища и стрелы исчезли, то
поняли, что Мирандо погиб потому, что видел страшного духа джунглей.
Это объяснение показалось им самым разумным. Все, кто встречал этого
ужасного бога лесов, умирали: из живых никто не видал его. Вид его--
приносил верную смерть.
Они подумали также, что пока они будут снабжать божество стрелами и
пищей, оно им не будет вредить, если только им не глядеть на него. И потому
Мбонга постановил, чтобы, в дополнение к приношениям пищи, клали и
приношение стрелами этому Мунанго Ксевати. И с тех пор так и делали.
Если вам когда-либо случится побывать в этом поселке, затерянном в
африканских пустынях, то и вы несомненно увидите перед крошечной
тростниковой хижиной, построенной как раз за оградой поселка, небольшой
железный горшок с пищей, а рядом колчан с хорошо смазанными отравой
стрелами.
Тем временем Тарзан шел домой, не торопясь и охотясь по пути. Когда он
подошел к отлогому берегу, где стояла его хижина, его глазам представилось
необычайное зрелище.
На зеркале тихих вод бухты стояло большое судно, а на берег была
вытащена маленькая лодка.
Но самое удивительное было то, что между берегом и его хижиной
двигалось несколько, подобных ему, белых людей.
Тарзан увидел, что во многом они были похожи на рисунки в его книгах.
Он подкрался к ним по деревьям, пока не очутился почти что над ними.
Их было десять человек. Смуглые, загорелые от солнца и какие-то гнусные
с виду люди. Они столпились вокруг лодки, громко и сердито говоря и сильно
жестикулируя. Один из них, маленький, чернобородый человек со скверным,
подлым лицом, напомнивший Тарзану крысу-Намба, положил руку на плечо
гиганту, стоявшему рядом с ним и с которым все остальные спорили и
ссорились.
Маленький человек указал вглубь страны, так что гигант должен был
отвернуться от других, чтобы взглянуть, по указанному направлению; тогда
маленький человек с подлым. лицом, выхватил из-за пояса револьвер и
выстрелил в спину гиганта.
Великан всплеснул руками над головой, колена его подогнулись, и, без
единого звука, он свалился на землю мертвым.
Выстрел, первый, когда-либо слышанный Тарзаном, вызвал в нем удивление,
но и этот непривычный звук не мог заставить вздрогнуть его здоровые нервы и
навести на них даже подобие паники.
Поведение белых чужеземцев -- вот что более всего смутило его. Он
сдвинул брови и нахмурился с видом глубокой задумчивости. -- "Хорошо сделал
я", -- подумал Тарзан, -- что сдержал свой первый порыв броситься вперед и
приветствовать этих белых людей, как братьев!"
Очевидно, они ничем не отличались от черных людей и были не более
цивилизованы, чем обезьяны, и не менее жестоки, чем Сабор.
Одно мгновение остальные стояли и молча смотрели на маленького человека
с отталкивающим лицом и на великана, лежавшего мертвым на берегу.
Затем один из них засмеялся и хлопнул маленького человека по спине.
Опять пошли длинные разговоры и жестикуляции, но ссор было меньше.
Потом спустили лодку, все прыгнули в нее и стали грести по направлению
к большому кораблю, на палубе которого Тарзан мог разглядеть много других
фигур.
Когда люди с лодки поднялись на борт, Тарзан спрыгнул на землю за
большим деревом и пополз к хижине, стараясь, чтобы она всегда приходилась
между ним и кораблем.
Скользнув в хижину, он увидел, что здесь все было перерыто и
разбросано. Его книги и карандаши валялись на полу, его оружие и другие его
маленькие запасы сокровищ тоже были всюду раскиданы.
Когда он увидел этот разгром, свежий шрам на лбу его внезапно выступил
от гнева ярко-малиновой полосой на смуглой коже.
Быстро подбежал Тарзан к шкафу и стал там искать в далеком углублении
на нижней полке. -- "А!. . " -- облегченно вздохнул он, когда вынул оттуда
металлический ларчик и, открыв его, нашел нетронутыми свои величайшие
сокровища.
Фотография улыбающегося молодого человека с энергичным лицом и
загадочная черная книжечка были целы.
Но что это?
Чуткое ухо его уловило слабый, но незнакомый звук.
Подбежав к окну, Тарзан взглянул по направлению к бухте. С большого
корабля была спущена на воду рядом с первой еще другая шлюпка. Вскоре он
увидел многих людей, перелезавших через борт большого судна и садившихся в
лодки. Они возвращались на землю еще более многочисленные.
В продолжение нескольких минут Тарзан следил, как с борта корабля
спускались разные ящики и тюки и ожидавшие лодки. Когда шлюпка отчалила от
корабля и направилась к берегу, обезьяна-человек схватил кусок бумаги и
написал на нем карандашом несколько строк прекрасно выведенными печатными
буквами. Эту записку он прикрепил к двери коротким осколком дерева; затем,
взяв драгоценный жестяной ларчик, стрелы и столько копий и луков, сколько
смог унести, он поспешил к двери и исчез в лесу.
Когда обе лодки врезались в серебристый песок, на берег высадилась
необычайно разнокалиберная публика.
Их было всего душ двадцать, если считать, что и те пятнадцать грубых
матросов с отталкивающими лицами обладали той же бессмертной искрой
человеческого духа. Но, по правде говоря, они сразу казались позорным
сбродом отъявленных негодяев.
Остальные зато были совсем в другом роде.
Один из них был пожилой человек с седыми волосами и с большими очками в
широкой оправе. Его слегка сутулые плечи были облачены в дурно сидящее на
нем, но безукоризненно чистое пальто. Блестящий шелковый цилиндр на голове
еще больше подчеркивал нелепость его одеяния в глуши африканских джунглей.
Вторым высадился высокий молодой человек в парусиновом костюме, а
непосредственно после него -- другой пожилой человек с очень высоким лбом и
суетливыми манерами.
После них вышла на берег громадного роста негритянка, необычайно пестро
и крикливо одетая. Она испуганно таращила глаза на джунгли и на толпу
ссорившихся матросов, которые выгружали из лодок тюки и ящики.
Последней вышла на берег молодая девушка, лет девятнадцати. Молодой
человек, стоявший у носа лодки, высоко поднял ее над волною и поставил на
сухой берег. Она поблагодарила его славной улыбкой, но и он и она молчали.
Страница 1 | Страница 2
|
