|
|
Это дикое существо просто нашло медальон в хижине на берегу. Как глупо
было с ее стороны сразу не подумать об этом!
Но объяснить странное сходство лорда Грейстока с лесным богом -- это
было выше ее сил. Естественно, чего она не могла и представить себе, что
этот голый дикарь в действительности сын лорда.
Наконец, Тарзан взглянул на девушку, рассматривавшую медальон. Он не
мог проникнуть в значение миниатюр, но мог прочесть интерес и восхищение на
лице живого молодого существа рядом с ним.
Она заметила, что он следит за ней, и, подумав, не желает ли он
получить обратно свое украшение, протянула его ему. Он взял медальон и надел
его ей на шею, улыбаясь выражению ее изумления при неожиданном подарке.
Джэн Портер горячо потрясла головой в знак отказа и попыталась снять
золотые звенья со своей шеи, но Тарзан не допустил этого. Он взял ее руки в
свои и, когда она стала настаивать на своем, он крепко держал их, чтобы
помешать ей.
Наконец, она согласилась, с легким смехом поднесла медальон к губам и,
встав, сделала Тарзану маленький реверанс.
Тарзан не знал точно, что она хочет этим сказать, но правильно
догадался -- это ее способ выразить признательность за подарок. Итак, он
тоже встал и, взяв медальон в руки, склонился с важностью старинного
придворного и прижал свои губы к тому месту, которого коснулись ее губы.
Величавый и любезный поклон его был исполнен с грацией и достоинством
полнейшей бессознательности. Это была печать его происхождения, естественное
проявление утонченного воспитания многих поколений и наследственный инстинкт
приветливости, которых не смогли искоренить грубое воспитание и дикая среда.
Становилось уже темно, и они снова принялись за плоды, которые были для
них одновременно и пищей, и питьем. Потом Тарзан встал и повел Джэн Портер к
маленькому убежищу, сооруженному им, попросив ее знаком войти в него.
В первый раз после нескольких часов ощущение страха вновь охватило
Джэн, и Тарзан почувствовал, что она пятится назад, как будто опасаясь его.
Часы, проведенные с этой девушкой, сделали Тарзана совершенно иным, чем
он был утром;
Теперь в каждом фибре его существа наследственность говорила громче,
чем воспитание.
Он, конечно, не переродился в одно мгновение из дикой обезьяны в
утонченного джентльмена, но инстинкт последнего стал преобладать; он весь
горел желанием понравиться женщине, которую он любил, и не уронить себя в ее
глазах!
Итак, Тарзан, обезьяний приемыш, сделал единственную вещь, которая
могла убедить Джэн Портер в ее безопасности. Он вынул из ножен свой нож и
передал его ей рукояткою вперед снова указывая знаком войти в убежище.
Девушка поняла и, взяв длинный нож, вошла в шалаш и улеглась на мягкие
травы, в то время как Тарзан растянулся на земле поперек входа.
Так застало их восходящее утро.
Когда Джэн Портер проснулась, она не сразу припомнила удивительные
происшествия минувшего дня, и потому изумилась, увидав странную обстановку,
окружающую ее: маленький лиственный шалаш, мягкие травы ее постели и
незнакомый вид кругом из отверстия в шалаше.
Медленно восстановляла она все обстоятельства ее теперешнего положения.
И тогда огромное изумление родилось в ее сердце и ее охватила могучая волна
благодарности за то, что, хотя она и подверглась ужасной опасности, но
осталась невредимой.
Она двинулась к выходу из своего шалаша, чтобы взглянуть, где Тарзан.
Его не было; но на этот раз страх не напал на нее: она была уверена, что он
вернется!
На траве, у входа в беседку, она увидела отпечаток его тела в том
месте, где он лежал всю ночь, охраняя ее. Она знала, что именно его
присутствие здесь позволило ей спать в такой мирной безопасности.
Имея его вблизи, кто бы мог бояться? Она сомневалась, чтобы был еще
другой человек на земле, с которым девушка могла чувствовать себя вне всякой
опасности в диких африканских джунглях. Даже львы и пантеры ей теперь не
страшны.
Она взглянула вверх и увидела, как его гибкая фигура легко спрыгнула с
близ стоящего дерева. Когда он поймал ее глаза на нем, лицо его озарилось
той открытой, сияющей улыбкой, которая накануне завоевала ее доверие.
Он подошел -- и сердце Джэн Портер забилось сильнее и глаза ее
заблестели, как никогда не блестели прежде, когда к ней приближался мужчина.
Он опять собрал плодов и сложил их у входа в шалаш. Еще раз уселись
они, чтобы вместе поесть.
Джэн Портер стала раздумывать, какие же у него планы? Доставит ли он ее
назад на берег, или будет держать здесь? И вдруг она осознала, что это
обстоятельство, по-видимому, не очень ее тревожит. Неужели возможно, что ей
это все равно?
Она начала также понимать, что, сидя здесь, рядом с улыбающимся
гигантом, и кушая восхитительные плоды в лесном раю, скрытом в отдаленных
глубинах африканских джунглей -- она была и довольна, и очень счастлива.
Она никак не могла уразуметь этого. Казалось бы, что она должна быть
измучена разными страхами, что должна бы впасть в уныние от мрачных
предчувствий, а вместо всего этого сердце в груди ее ныло, и она улыбалась
человеку, сидевшему рядом и отвечавшему ей улыбкой!
Когда они кончили завтрак, Тарзан вошел в ее шалаш и взял оттуда свой
нож. Девушка совсем и забыла о нем! Она поняла, что это случилось потому,
что она забыла страх, побудивший ее взять этот нож.
Сделав ей знак следовать за ним, Тарзан направился к деревьям на краю
арены и, охватив ее сильной рукой, вспрыгнул на верхние ветки.
Девушка знала, что он несет ее к родным местам, и не могла понять
внезапного чувства одиночества и печали, охватившего ее.
Несколько часов они медленно двигались вперед. Тарзан не спешил. Он
пытался как можно дольше продлить сладостное удовольствие этого путешествия,
в котором дорогие ему руки обвивали его шею, и потому он уклонился далеко к
югу от прямого пути к берегу.
Много раз они останавливались для короткого отдыха, в котором Тарзан
совсем не нуждался, а в полдень они остановились на целый час у небольшого
ручья, где поели и утолили свою жажду.
Таким образом солнце было уже близко к закату, когда они подошли к
поляне и Тарзан, спрыгнув на землю у большого дерева, раздвинул высокую
траву и указал ей на маленькую хижину.
Она взяла его за руку, чтобы отвести туда и рассказать отцу, что этот
человек спас ее от смерти и ужаса худшего, чем смерть, и что он охранял ее
нежно и бережно, как мать.
Но на Тарзана, приемыша обезьян, опять нахлынула робость дикого
существа перед человеческим жильем. Он покачал головой и отступил.
Девушка подошла к нему близко и смотрела ему в лицо просящими глазами.
Ей почему-то была невыносима мысль, что он вернется один в ужасные джунгли.
Но он продолжал качать головой и, наконец, нежно привлек ее к себе и
наклонился, чтобы поцеловать ее, но раньше посмотрел ей в глаза, чтобы
узнать, будет ли ей это угодно, или она оттолкнет его.
Одно лишь мгновение колебалась девушка, затем порывисто обвила его шею
руками, привлекла его лицо к своему и смело поцеловала его.
-- Я люблю вас, люблю вас, -- шепнула она.
Издали донесся слабый звук многих ружейных выстрелов. Тарзан и Джэн
Портер подняли головы. Из хижины вышли м-р Филандер и Эсмеральда.
С того места, где находились Тарзан и девушка, они не могли видеть
обоих судов, стоящих в бухте на якоре.
Тарзан указал по направлению к звукам, коснулся рукой своей груди и
снова указал в том же направлении. Она поняла. Он уходил, и почему-то ей
стало ясно, что он это делает, думая, что люди ее народа в опасности.
Он опять поцеловал ее.
-- Возвращайтесь ко мне, -- шепнула она. -- Я буду ждать вас, ждать
всегда.
Тарзан исчез -- и, обернувшись Джэн Портер пошла через поляну к хижине.
М-р Филандер первый увидел ее. Было темно, а м-р Филандер был очень
близорук.
-- Скорей Эсмеральда! -- крикнул он. -- Бегите в хижину. Это львица!
господи! господи!
Эсмеральда не стала ломать себе голову над проверкой сказанного м-ром
Филандером. Его тона было достаточно. Она мигом очутилась в хижине и заперла
за собою дверь раньше, чем он кончил произносить ее имя. Его "господи,
господи" -- было вызвано тем, что Эсмеральда в излишней торопливости
заперлась, оставив снаружи как его, так и быстро приближающуюся львицу.
Он яростно забарабанил по тяжелой двери.
-- Эсмеральда! -- вопил он. -- Эсмеральда! Впустите! Лев уже почти съел
меня!
Эсмеральда поняла, что шум у двери производит львица, и, по своему
обычаю, упала в обморок.
М-р Филандер бросил назад испуганный взгляд. Ужас! Зверь был совсем
близко. М-р Филандер попытался вскарабкаться по стене хижины и ему удалось
ухватиться за легкий выступ тростниковой крыши. С минуту он висел, цепляясь,
как кошка, на веревке, натянутой для просушки белья. Но вдруг кусок
тростниковой крыши рухнул, и м-р Филандер стремительно свалился на спину.
В то мгновение, когда он падал, в его уме блеснуло замечательное
сведение из естественной истории. Если верить изменчивой памяти м-ра
Филандера, львы и львицы никогда не тронут человека, притворившегося
мертвым.
Итак, м-р Филандер продолжал лежать там, где упал, леденея от страха.
Так как его руки в момент падения были вытянуты кверху, то эта поза смерти
не была слишком убедительной.
Джэн Портер следила на всеми его выходками с кротким удивлением. Теперь
же она засмеялась легким, заглушенным смехом; но этого было достаточно. М-р
Филандер повернулся набок и осмотрелся кругом. Наконец, он разглядел ее.
-- Джэн! -- крикнул он. -- Джэн Портер! господи, помилуй! Он вскочил на
ноги и бросился к ней. Ему не верилось, что это она и что она жива.
-- Помилуй, господи! Откуда вы? Где же вы были? Как?. .
-- Смилуйтесь, м-р Филандер, -- прервала его девушка. -- Мне не
разобраться в такой куче вопросов!
-- Хорошо, хорошо, -- сказал м-р Филандер. -- Господи, помилуй! Я так
исполнен удивления и безграничного восторга видеть вас невредимой и здравой,
что, верите ли, едва сам понимаю, что говорю. Но идите скорее, расскажите
все, что с вами случилось!
.
Страница 1 | Страница 2
|
