|
|
Вскоре пламя перебросилось через дорогу и отрезало путь позвращения
Канлеру. Легкий ветер направил огонь к северу, затем повернул назад, и пламя
стало почти неподвижно, будто какая-то властная рука держала его на привязи.
Неожиданно с северо-востока показался бешено мчавшийся большой черный
мотор.
Он остановился перед коттеджем. Черноволосый гигант выскочил из него и
бросился к двери. Не останавливаясь, вбежал он в дом. На кушетке лежал
спящий Клейтон. Человек содрогнулся от изумления, но одним прыжком очутился
около спавшего.
Он его резко потряс за плечо и крикнул:
-- Боже мой, Клейтон, вы здесь все с ума сошли? Разве вы не знаете, что
вы почти окружены огнем? Где мисс Портер?
Клейтон вскочил на ноги. Он не узнал человека, но понял слова и
бросился на веранду.
-- Скотт! -- крикнул он арендатора, и затем, вбегая в комнату: -- Джэн!
Джэн! Где вы?
В одну минуту сбежались Эсмеральда, профессор Портер и м-р Филандер.
-- Где мисс Джэн? -- закричал Клейтон, схватив Эсмеральду за плечи и
грубо тряся ее.
-- О, Габерелле! Масса Клейтон, мисс Джэн пошла прогуляться.
-- Она еще не вернулась? -- и, не дожидая ответа, Клейтон помчался во
двор, сопровождаемый другими.
-- В какую сторону пошла она? -- спросил черноволосый гигант
Эсмеральду.
-- Вот по этой дороге! -- крикнула испуганная негритянка, указывая на
юг, где взор встречал сплошную, высокую стену ревущего пламени.
-- Сажайте всех в ваш автомобиль, что стоит под навесом, -- закричал
незнакомец клейтону -- и везите их по северной дороге. Мой автомобиль
оставьте здесь. Если я найду мисс Портер, он нам понадобится. А не найду --
никому он не будет нужен. Делайте, как я сказал, -- добавил он, заметив, что
Клейтон колеблется. И вслед затем они увидели, как гибкая фигура метнулась
через поляну к северо-востоку, где лес еще стоял нетронутый огнем.
В каждом из присутствовавших поднялось непостижимое чувство облегчения,
будто большая ответственность была снята с их плеч; чувствовалось нечто
вроде безотчетной веры в незнакомца: он спасет Джэн Портер, если ее еще
можно спасти.
-- Кто это? -- спросил профессор.
-- Не знаю, -- ответил Клейтон. -- Он назвал меня по имени, и он знает
Джэн, потому что назвал ее. И Эсмеральду он назвал по имени.
-- В нем что-то поразительно знакомое, -- воскликнул м-р Филандер, -- а
между тем я знаю, что никогда раньше не видел его.
-- Да! -- крикнул профессор Портер. -- В высшей степени замечательно!
Кто бы это мог быть, и почему я чувствую, что Джэн спасена теперь, когда он
отправился за нею в поиски?
-- Не могу сказать вам, профессор, -- ответил Клейтон задумчиво,-- но я
испытываю такое же странное чувство.
-- Однако, пойдемте! -- воскликнул он, -- мы сами должны выбираться
отсюда, или будем отрезаны. -- И все присутствовавшие поспешили к автомобилю
Клейтона.
Когда Джэн Портер повернулась, чтобы идти домой, она испугалась,
заметив, как близко подымался теперь дым лесного пожара. Она торопливо пошла
вперед, и скоро испуг ее перешел почти в панику. На глазах у нее громадные
языки пламени быстро прокладывали себе дорогу между ней и коттеджем. Путь
был отрезан!
Джэн свернула в густой кустарник, пытаясь пробить себе дорогу на запад,
обойдя огонь, и таким образом добраться до дому.
Но скоро бесплодность ее попыток стала очевидной, она поняла, что ее
единственная надежда -- повернуть назад на дорогу и бежать к югу по
направлению к городу. Она снова бросилась назад. Ей понадобилось не менее
двадцати минут, чтобы выбраться на дорогу, -- но и за эти двадцать минут
огонь успел снова отрезать ей отступление.
Пробежав немного вниз по дороге, ей пришлось остановиться в полнейшем
ужасе; перед нею подымалась сплошная стена огня. Полоса пламени перекинулась
на полмилю к югу от главного очага пожара, захватив и этот небольшой участок
дороги в свои неумолимые объятия.
Джэн Портер поняла, что пробраться через кустарник немыслимо. Уж раз
пыталась она это сделать, и ей это не удалось. Теперь она видела ясно, что
через несколько минут протянутые с севера и юга горящие щупальцы сольются в
сплошную массу волнующегося пламени.
Девушка спокойно стала на колени в пыли дороги и стала просить небо о
том, чтобы оно дало ей сил мужественно встретить свою судьбу и чтобы оно
спасло отца и друзей от смерти.
Она и не подумала о спасении себя самой, -- так очевидно было, что
никакой надежды нет и что даже сам бог не мог бы теперь спасти се.
Внезапно она услышала, что кто-то громко зовет ее по имени.
-- Джэн! Джэн Портер! -- прозвучало сильно и громко, но голос был
незнакомый.
-- Здесь! Здесь! -- крикнула она в ответ. -- Здесь! На дороге!
И тогда увидела она, что по веткам деревьев к ней мчится с быстротой
белки какая-то исполинская фигура.
Порыв ветра обволок их облаком дыма, и она потеряла из вида человека,
который спешил к ней. Но вдруг ее охватила большая рука и подняла куда-то
вверх. Она почувствовала напор ветра и изредка легкое прикосновение ветки в
быстром полете вперед.
Она открыла глаза.
Далеко под ней расстилались мелколесье и земля.
Вокруг струилась листва.
Гигантская фигура, которая несла Джэн Портер, перепрыгивала с дерева на
дерево, и ей казалось, что она в каком-то сне, снова переживает приключение,
выпавшее на ее долю в далеких африканских джунглях.
О, если бы это был тот самый человек, который тогда нес ее сквозь
запутанную зелень листвы! Но это невозможно. И однако, кто же другой во всем
мире достаточно силен и ловок, чтобы делать то, что делает сейчас этот
человек?
Она украдкой бросила взгляд на лицо, близко склонившееся к ее лицу, и у
нее вырвался слабый, испуганный вздох:
-- это был он.
-- Мой возлюбленный! -- шепнула она. -- Нет, это предсмертный бред!
Должно быть, она сказала это громко, потому что глаза, по временам
скользившие по ней, засветились улыбкой.
-- Да, ваш возлюбленный, Джэн, ваш дикий, первобытный возлюбленный,
явившийся из джунглей потребовать свою подругу -- потребовать женщину,
которая от него убежала, -- добавил он почти свирепо.
-- Я не убежала, -- прошептала она. -- Я согласилась уехать только
после того, как целую неделю прождали вашего возвращения.
Они уже выбрались из полосы огня, и он повернул обратно к поляне. Они
шли теперь рядом к коттеджу. Ветер опять повернул, и огонь гнало обратно;
еще час -- и все должно было погаснуть.
-- Отчего вы тогда не вернулись? -- спросила она.
-- Я ухаживал за д'Арно. Он был тяжело ранен.
-- Ах, я знала это! -- воскликнула она. -- А они уверяли, будто вы
присоединились к неграм и что вы были из их племени.
Он засмеялся.
-- Но вы им не верили, Джэн?
-- Нет! Как мне звать вас? -- спросила она. -- Я не знаю, как вас
зовут.
-- Я был Тарзан из племени обезьян, когда вы меня впервые узнали, --
сказал он.
-- Тарзан из племени обезьян? -- крикнула она. -- Так это была ваша
записка, на которую я уезжая ответила?
-- Да! Чья же еще она могла быть?
-- Я не знала; только она не могла быть вашей: ведь Тарзан, из племени
обезьян, писал по-английски, а вы не понимали ни слова ни на каком языке!
Он опять засмеялся.
-- Это длинная история: я написал то, чего не мог сказать, а теперь.
д'Арно еще ухудшил дело, выучив меня говорить на французском языке вместо
английского.
-- Идем! -- добавил он. -- Садитесь в мой автомобиль, мы должны догнать
вашего отца; они лишь немного впереди нас. Когда они отъехали, он снова
обратился к ней:
-- Значит, когда вы написали в записке к Тарзану, что любите другого,
вы подразумевали меня?
-- Да, -- ответила она просто.
-- Но в Балтиморе, -- о, как я искал вас там, -- мне сказали, что вы,
быть может, теперь уже замужем! Что человек, по имени Канлер, приехал сюда,
чтобы повенчаться с вами! Правда ли это?
-- Правда.
-- Вы его любите?
--Нет.
-- Любите ли вы меня, Джэн? Она закрыла лицо руками.
-- Я дала слово другому. Я не могу ответить вам, Тарзан! -- крикнула
она.
-- Вы мне ответили. Теперь скажите мне, как вы решаетесь выйти замуж за
человека, которого вы не любите?
-- Мой отец ему должен много денег.
В памяти Тарзана неожиданно всплыло письмо, которое он прочел, и имя
Роберта Канлера, и то горе, на которое ока намекала в письме и которое он
тогда не мог понять. Он улыбнулся.
-- Если бы ваш отец не потерял своего клада, вы были бы все же
вынуждены сдержать ваше обещание этому Канлеру?
-- Я могла бы просить его вернуть мне мое слово.
-- А если бы он отказал?
-- Я дала свое слово.
С минуту они молчали. Автомобиль бешено мчался по изрытой неровной
дороге, потому что огонь снова стал угрожать им справа и новая перемена
ветра могла мгновенно перебросить его через этот единственный путь к
спасению.
Наконец, они миновали опасное место и Тарзан замедлил ход.
-- Предположим, что я его попрошу? -- предложил Тарзан.
-- Едва ли он согласится исполнить просьбу незнакомца, -- ответила
девушка, -- особенно такого, который сам желает меня получить.
-- Теркоз согласился, -- мрачно промолвил Тарзан.
Джэн Портер вздрогнула и с испугом взглянула на него.
-- Здесь не джунгли, -- сказала она, -- и вы уже больше не дикий зверь.
Вы джентльмен, а джентльмены не убивают хладнокровно и зря.
-- Я все еще дикий зверь в душе, -- проговорил он тихо, как бы про
себя.
Они снова помолчали некоторое время.
-- Джэн Портер! -- сказал наконец Тарзан, -- если бы вы были свободны,
вышли бы вы за меня?
Она не ответила сразу, но он ждал терпеливо.
Девушка старалась собраться с мыслями. Что знала она о странном
существе, сидящем рядом с нею? Что знал он сам о себе? Кто был он? Кто были
его родители?
Даже имя его было отзвуком его таинственного происхождения и его дикой
жизни.
У него не было человеческого имени. Могла ли она быть счастлива с
мужем, который всю жизнь провел на вершинах деревьев в африканских пустынях,
который с детства играл и сражался с антропоидами, вырывая куски из
трепещущего бока свежеубитой добычи и вонзал крепкие зубы в сырое мясо, в то
время как товарищи его рычали и дрались кругом него за свою часть? Мог ли он
когда-нибудь подняться до ее общественного круга? Могла ли она вынести мысль
о том, чтобы спуститься до его уровня? Будет ли кто-нибудь из них счастлив в
таком ужасном неравном браке?
-- Вы не ответили, -- сказал он. -- Вы боитесь причинить мне боль?
-- Я не знаю, что ответить, -- печально проговорила Джэн Портер. -- Я
не могу разобраться в своих мыслях.
-- Значит, вы меня не любите? -- спросил он ровным голосом.
-- Не спрашивайте меня. Вы будете счастливее без меня. Вы не созданы
для мелочных ограничений и условностей общества. Цивилизация скоро стала бы
вам невыносима, и вы стали бы рваться к свободе вашей прежней жизни --
жизни, к которой я так же не приспособлена, как и вы к моей.
-- Я думаю, что понял вас, -- спокойно ответил он. -- Я не буду больше
настаивать. Для меня важнее видеть вас счастливой, чем быть счастливым
самому. Я сам понимаю теперь, что вы не смогли бы быть счастливой -- с
обезьяной!
В его голосе прозвучала слабая нотка горечи.
-- Не надо, -- умоляюще проговорила она. -- Не говорите так! Вы не
поняли!
Но прежде, чем она успела сказать что-либо дальше, неожиданный поворот
дороги привез их в середину маленького лагеря.
Перед ними стоял автомобиль Клейтона, окруженный всем обществом,
которое он привез из коттеджа.
.
Страница 1 | Страница 2
|
